ЖИЛА-БЫЛА МЭРИЯ. СКАЗКА.

Повтори задание - приказал дед Шаману.
- Иду в аптеку к Старому Фридману, покупаю пузырек боярки и как бы случайно, голос Шамана дрогнул, роняю его на пол, пузырек разбивается вдребезги, может не надо вдребезги, Шаман просяще взглянул на Деда, может я его аккуратненько так роняю и он целехонький катится по полу. - Надо, резко прервал Щукарь, я тебе потом два куплю и целую скумбрию. Это был условный сигнал Без Нике, она опять нужна революции, она опять идёт в бой.
Внимательный читатель-станичник скажет, а что это аптека-бордель сначала принадлежала Старому Фрейду, а теперь Старому Фридману, неувязочка. Никакой неувязочки, дорогой станичник. Как вы помните Пердоклюев Кунилингус Апполонович выписался из лазарета под фамилией Фрейд и долго, правда не всегда счастливо, жил под этой фамилией. Но судьба дама привередливая и развратная, иногда любит демонстрировать нам свои прелести, вот и Фрейду судьба решила показать свою задницу. Провернул он в один не совсем прекрасный день аферку малую с больничными матрасами,целую ночь печати-штампы инвентарные с них белезной сводил, все пальцы пооблазили, ну и загнал их оптом тряпичнику, да тряпичник тот на городовых работал, объявили Фрейда в розыск всегубернский, что делать, тогда и забился он в нашу станицу и в жены взял Клавку-разведенку, а заодно и фамилию Клавкину девичью, вот так наш Пердоклюев - Фрейд стал Фридманом. Пожилые станичники ещё помнят его как Фрейда, ну а молодежь только старым Фридманом и кличет.

Издатель станичного желтого журнала "Деревенская эротика" Призрак слюнявил карандаш, задумчиво глядя в окно на каланчу, потом внезапно вскочил и помчался в Ам-Бар, он же клуб, он же рассадник всяческой культуры станицы!
Его часто грозились избить за небывалый разгул фантазии, изливаемый на страницы бульварного, по его мнению, издания, но остановиться он не мог! Он следил за собой, соблюдал диету и вообще питался исключительно здоровой пищей, которую сам и готовил все свободное время, ценил себя и жил один, вот и оставалось ему только грезить о статях и позитурах, в которых он совсем не разбирался. А черпал он свои эротические знания в станичной библиотеке, где и работала скромнейшая Без ника, которая в очередной раз покраснела до седеющей макушки, выдавая на руки худому, до состояния скелета, Призраку индийский трактат о любви.
-Вы поосторожней, на 69-й странице опять повреждение, листайте аккуратней, пожалуйста. А то после вас каждый раз приходится обновлять переплет...- Без ника поправила указательным пальцем черные очки и поджала губы. Библиотекарь должен быть культурным, но строгим, а то повадятся всякие, но Призрак был не таков, он решил устроить в станице сексуальную революцию, но за недостатком опыта постепенно становился пошляком и сплетником...

Наспех поужинав и уложив обоих ребятёнков спать, Дева до хруста в костях сладко потянулась и быстро взглянула на висевшие на кухне старые деревянные ходики, которые её муж, местный прокурор экспроприировал у одной гражданки, незаконно промышляющей продажей самогона на домУ. Они показывали девять часов вечера. Эх скукота, и как назло муж на охоте. Достало уже это житьё в захолустной Рудне, когда мы уже вырвемся в областной центр и вдоволь вздохнём и насладимся богемной жизнью миллионного города героя. Вдруг её мысли прервал слабый стук в кухонное окно, выходящее прямилом на главную улицу посёлка. Дева встала, одёрнула занавеску и за окном увидела старого доктора, на лыжай и всего покрытого первой мелкой порошей...

Но вернёмся от политической ситуации в станице к обычным,а может быть и не совсем обычным станичникам.
Лизка была девицей молодой, энергичной и далеко не глупой, закончив школу с золотой медалью, она решила пока отложить дальнейший образовательный процесс и начать,как стало модно говорить в станице,свое дело. Собственно так и родилось ООО "Красная шапочка". Лизка продала свою золотую медаль и на вырученные, как она для себя решила, огромные деньги, бросилась в мутные волны бизнеса. Бедная маленькая селёдочка Лизка, даже не представляла себе какие акулы, да что там акулы, аллигаторы, обитают в этих водах. Тут надо сделать небольшое лирическое отступление, кроме того что Лизка была не дура, она имела внешность вполне привлекательную и сексапильную фигуру, в виде длинных стройных ножек,небольшой, сбитой, как грецкий орех попки и великолепной, даже по меркам станицы, где девки растут на козьем молоке и капустных кочерыжках, грудью четвертого размера. В душе Лизка была до сексу очень охоча и готова к любому разврату, правда, как она сама себе говорила, в разумных пределах, но до каких границ эти пределы простирались и как далеко они могли быть раздвинуты, не знала даже сама Лизка. Правда сексуальный опыт Лизки был в основном теоретический, но кой какая практика все же имелась, особенно Лизке запомнилась ночь проведенная с крупным авторитетным бизнесменом Семёном, в определенных кругах известным под именем СС Слободской. Лизка вспоминала эту ночь со щемящим сладострастным чувством похоти, страха и наслаждения, СС катал её на собственной деревянной плоскодонке, кормил супом и обещал подарить настоящего, живого голубя, а главное обещал помочь разобраться с ворохом непонятных Лизке бумаг, что от нее требовали для открытия собственного дела. Правда голубя так и не подарил и с бумагами особо не помог, но суп был очень вкусный, а Семён такой настойчивый и нахальный... Лизка тряхнула головой отгоняя воспоминания и посмотрела на Студента.

На краю станицы виднелась хатёнка об одном окне. Жил там бывший народный певец и мандолинщик а ныне просто паэт Пэ, ввиду крайнего пристрастия к зелёному змию оставшийся без супружницы и остальных домочадцев.
Вечерами он любил накатить пару капель, целебной айвовой настойки что из-под полы гнал приличный с виду человек, Мирный. Пэ не одобрял это дело и с большим отвращением принимал зелье токмо из-за производимого им эффекту. Выпив два под двести кряду и закусив переливчатым пирожком, украденным с Лизкиной точки, П мечтательно смотрел в станичное мерцающее звёздами небо, читал местный станичный Вестник и иногда тихо плакал над статьями где автором числился Призрак! Они его будоражили и сподвигали на воспоминания. Что и говорить, призрак владел пером! Паэт Пэ даже иногда видел его ночами, особенно после изрядного количества айвовой настойки, в чёрной мантии хохочущего над перистыми облаками в форме женских огромных бюстов! Пэ был в восхищении...

Тем временем Студент сладко потянувшись на лавке, открыл глаза и с удивлением увидел миловидную девицу, в красной шапке, с высокой грудью четвертого размера и с большим прыщем на носу, который лучше всякого паспорта свидетельствовал о половозрелости девицы. - Кто ты, спросил Студент, смутно узнавая знакомые черты. -Лизка, ты что ли, обомлел Студент и его глаза сами собой сползли на Лизкину грудь. - Я, смущаясь сказала Лизка, и в то же время, видя взгляд Студента, ещё больше выставляя вперёд грудь. - Ну ты вымахала, ягоза, сказал Студент, безуспешно пытаясь отвести взгляд. Вот это коленкор - подумал Студент, продолжая пялиться на Лизкину блузку и чувствуя, что мысли о Любимке как то ненавязчиво отходят на второй план.

Шамана, он же Эскимос, он же Омега 3, Дед нашел как всегда на ярмарке, тот жил там под небольшим прилавком, с которого торговали скумбрией. Именно скумбрия была ахилесовой пятой Шамана, один только запах этой рыбы приводил Шамана в дикий восторг и только с помощью этой рыбы он впадал в транс и начинал колмать. Шаман был очень удобным связником, потому что ежедневно и не один раз посещал аптеку "У Старого доктора", покупая там настойку боярышника, как постоянному клиенту ему делали скидку в две копейки, чем Шаман очень гордился и в знак благодарности никогда не мочился у дверей аптеки. Завербовал его Дед по случаю и забавы ради, но не забывал и раз в неделю дарил Шаману свою ношеную маску, которою гордо называл средством индивидуальной защиты и которую Шаман носил ещё дней десять, периодически используя её вместо туалетной бумаги.
- Слушай важное революционное задание, прошептал Щукарь на ухо Шаману.

Супер агент Без Ника, она же Ракша, она же Жаба, она же..., да разве упомнишь все ее подпольные клички, была дамой возраста неопределенного, лет 40-50, но хороша собой, за словом в карман не лезла, а уж какой была затейнецей, ох, какой затейнецей, Щукарь довольно крякнул и молодецки закрутил ус, но тут же с опаской покосился на Бабку, но та была занята пирожками, которые не только светились, а начали издавать свистящие звуки. Работала Без Ника "мамкой" в подпольном борделе у Фридмана, это была тщательно разработанная легенда, которую Без Ника всячески поддерживала. Работала она с рвением и не без таланта, недаром все самые востребованные номера, приносящие Старому Фридмана немалый доход, были придуманы и разработаны лично Без Никой. Клиенты обожали ее ролевые игры "Газета и Муха", "Черная Вдова", "Екатерина в конюшне", а уж когда она показывала девицам мастер-класс "Леденец на палочке", даже Старый Фридман переставал пукать перед монитором слежения и начинал яростно чесать за ухом у таксы, Тридцать пять довольно урчала, пыталась поднять голову на ожиревшей шее, но та бессильно валилась вниз. Специализацией Без Ники в революционно-тимуровском подполье, резидентом которого состоял Дед, была "медовая ловушка", она не раз блестяще выполняла задания Центра и Деда, добывала бесценные сведения, тщательно оберегаемые станичной мэрией и думой. Мало кто знал, что ещё одной подпольной кличкой Без Ники было прозвище - Полиграф. Это личное, почетное звание она заслужила бесстрашно выполняя самые сложные и секретные задания, мало кто мог устоять в жарких объятиях тренированных ног Без Ники, суперважные секретоносители начинали болтать и хвастаться, как пятнадцатилетние мальчишки едва только увидев две лишние расстегнутые пуговицы на роскошном декольте Без Ники.
Надо срочно звать связника принял окончательное решение Щукарь. Надо сказать, что масочно-перчаточный режим, введённый станичной мэрией по распоряжению генерал-губернатора даже облегчал работу тимуровского-революционного подполья, но таким агентом, как Без Ника, Дед не мог рисковать, общался он с ней только через связного, старого бомжа Шамана.

Пока станичники были поглощены последними событиями, главмэр БэТри проводил очередное совещание по ковиду. Как всегда, собрав всех начальников у себя в кабинете, он еле читал текст по бумажке, запинаясь на каждой запятой. Традиционные двести граммов виски с утра окрасили его фейс в багрово-красный цвет. Присутствующие, также по традиции, прятали от БэТри глаза, стараясь смотреть в стол, дабы не быть уволенными по случаю повышенного самодурства босса.
Дочитав текст до конца, главмэр выгнал всех из кабинета и открыл холодильник. Десять бутылок водки и столько же палок колбасы настроили его на романтичный лад.

Щукарь тоже поглядывал на студента. Заседание тайного кружка революционеров-тимуровцев было назначено на вечер. Вербовать или нет думал Щукарь. С одной стороны старый проверенный агент Мирный ручался за него, говорил, что вместе уходили от погони, что он не морщась потом пил виноградную брагу и заедал айвой, с другой кто его знает, кем он стал, шатаясь по Московиям, а что если это специально обученный агент, направленный для внедрение в подполье. Надо проверить его на "медовой ловушке" решил Щукарь. Но кто сумеет безупречно сыграть роль и тут он вспомнил про глубоко законсперированную, проверенную агентшу Без Нику, всё, решено, Щукарь хлопнул себя по коленке, лучшей ловушки не сыскать.

Вот ведь жадная животина, ругалась Лизка, стуча по хребту Вавилы ладонью, надо было тебе и на пасть бирку зелёную повесить. Но долго злиться она не могла, что то сладко щемило под ложечкой и ниже, когда она украдкой смотрела на спящего Студента. Это была ее тайна, тайна, которую она носила глубоко в душе,а может и ещё глубже, тайна, которую она лелеяла, холила все эти годы. Она даже тайно следила за Студентом, когда он, ещё до отъезда вечерами захаживал то к Любимке, то к Альке, а когда он с чахлым букетиком надранных с клумбы цветов, пьяный поперся к Королеве бензоколонки, она не выдержала и кинула камнем в окно ее хаты,а потом долго выла ночью, как выпь и кусала подушку.

Призрак продолжал витать над станицей и нашептывать женщинам нехорошее. Откуда ему было знать, что студенту перевалило за 40, и для Лизки он был дяденька Студент? В Москве он сделал блестящую карьеру: работал охранником в крупной торговой сети, дважды неудачно женился и платил алименты, но в душе, в душе это был все тот же паренек, которого с младенчества знали дед Щукарь с супругой. Поев светящихся пирожков, столичный гость широко зевнул и прилег на лавку отдохнуть, когда в дом вошла Лизка с новым питомцем. Увидев упавший из руки заснувшего Студента переливчатый пирожок, пес в мгновение ока проглотил его и подавился...

Не реви, стукнула скалкой по столу Клавдия, но попала по груше и та брызнула во все стороны, ну вот борщ теперь не тот будет, без груши то, сказала Клавдия.
Слушай сюда, женить его надо.
- На ком, продолжала всхлипывает Любимка.
- На Лизке, Шапочки нашей красной.
Любимка утерла сопли кулаком, а что?! И верно, у ней вон уже какие силиконы вымахали, поболе моих будут.
Вооот, промурлыкала Клавка, слухай сюда.

Только внезапно поселившийся в этих местах Призрак путал станичных врачей. Все коренные жители знали, что дядюшка Фрейд был коренным казаком и никогда не позволял себе чудачеств с оттенком неприличия. А вот второй врач станицы да, отличался именно экстравагантностью методов лечения и экстраординарностью поведения. Он покинул станицу и практиковал неподалеку, пристально следя за оставленными им больными и временно закрытым частным кабинетом под вывеской "36, 5". Некоторые очень скучали по оригиналу, но их своевременно отрезвляла Клавдия, супруга якобинца и вальтерианца в одном флаконе, до умопомрачения любившая рассказывать семейные истории и рецепты всем, желающим слушать и записывать...
Вот и Любимка, прослышавшая, что вернулся Студент, заглянула к старой знакомой на минутку. Клавдия коптила очередную грушу для борща и была необычайно воодушевлена новостью, хоть что-то чисто бабское началось в станице.
- Клава, Клава, Клава... Что же делать-то теперь? Как сказать ему? Ведь узнает, как пить дать, узнает... Сколько лет не было его, я уж и думать забыла, а тут на тебе! Явился! Как мне ему в глаза-то смотреть после этого? Я же тогда промолчала, что подбросила его студенческий билет Верке-вертихвостке в сапог, чтобы Гога ее из ревности бросил, а она бы после такого уехала. Ведь не любила она Студента! А вышло вон как - все уехали!!!! - и Любимка разревелась, вспоминая невинные шалости молодости...

Блин, как у вас тут интересно!

Старый Фрейд не всегда был Фрейдом. Родом он был из под Рязани. Фамилию носил самую простую и распространенную для тех мест Пердоклюев. А имя у него было Кунилингус Апполонович. Откуда уж его родители выискали столь редкое имя никто не знает,но для их мест это было не новинкой, были у них в селе и Революция Ивановна и Космодром Востокович, может слово красивое иностранное его родичам понравилось, может ещё что, но рос маленький Куни окружённый заботой и вниманием. На восемнадцатый день рождения дед подозвал его к себе и как обычно вместо подарка отвесил звонкую затрещину и нравоучительно сказал - Мы Пердоклюевы подарков не ждём, если надо чаво иди и своруй. А тут и срок подошёл Кунилингусу послужить царю-батюшке и забрали его в армию. Служил Куни ревностно, помня нравоучения деда подворовывал то на кухне, то у однополчан, за что бит был не щадно и не раз, но от дедовых заветов не отступал. Но вот однажды привезли в их часть диковинку невиданную - тачанку самодвижущуюся. Без лошадей она сама ездила, только лили ей в утробу жидкость вонючую, потребляла она эту жидкость и двигалась. Потрясен был Кунилингус от этого дива и решил во что бы то ни стало узнать, что же за жидкость такая волшебная, что пила тачанка немеренно. Проник он ночью в конюшню, где тачанка ночевала, по ненашенскому конюшня та гаражем называлась и заглянул в утробу тачанке. Темно, ничего не видно, решил Кунилингус подсветить себе, чиркнул спичкой и поднес к утробе тачанковской, больше он ничего не помнит. Помнит только, что оклемался уже в лазарете. Ни имени, ни фамилии, ни родом откуда, ничего не помнит, но в госпитале услышал он разговор врачей о каком то Зигмунде Фрейде, очень ему имя это понравилось и стал он всем представляться коротко - Фрейд. Зигмунд Фрейд. С именем этим его и демобилизовали по контузии. Вот так и стал наш Фрейд Фрейдом.
Говоришь грибочки культивирует прошамкал Щукарь набитым ртом, вот о нем я и хочу с тобой погутарить, повернулся он к Студенту. Что ты дед пристаешь ко мне со своим Фрейдом, лучше скажи - а невесты то в станице есть.
Кому и Жаба невеста ответствовал Щукарь.

Но не все знают, что любовь та была безответной. Не ответила Любимка Студенту взаимностью. Потому и дёрнул он из станицы, горюнючись.
Но сердцу не прикажешь. Решил он провести свой отпуск в родных местах, заодно и зазнобу проведать.
- А что, дед, - обратился он к Щукарю, - Любимка живёт и здравствует?
- А то чавош! Канешна здравствует, но как-то скрытно. Прям партизанит, ага. Раз в год ее на людях вижу, а то и реже.
А какой веселушкой была, што ты! Расколдовал бы ты штоль нашу несмеяну.
В доме запахло пирожками. Бабка пригласила мужиков за стол.
- Угощайтесь, пока горяченькие. Как всегда, со станичными грибочками, их до сих пор Старый доктор в экспериментальной теплице культивирует. Да вы ешьте, ешьте. Не смотрите, что светятся.

Зачем тебе этот старый блохастый валенок, сказал дед Лизке, ты мне вот что скажи, что Студент то, давно тебе не писал или как вы там во всяких ватсапах и поскайпах гутарите. Да ну тебя, дедуля, а что это он мне писать должен, зарделась Лизка, да он последнее время перед отъездом все к Любимке шастал, все знают.

Тут надо отметить, что владелец аптеки-борделя Старый Фрейд, был личностью колоритной. Купив ещё в прошлом веке по дешёвке, в переходе, диплом врача, он врачом ни дня не работал, а перепрофилировался в фармацевты, эта наука ему давалась плохо, впрочем как и все остальные, но всегда нравилась, особенно раздел о психотропных и других наркосодержащих препаратах. Но главной, всеобъемлющей, сжигающей страстью Старого Фрейда была любовь к фотографии. Эта любовь не покинула его до преклонных лет, отдаваясь этой любви, он наставил немеренно скрытых камер в номерах клиентов и теперь самой любимой его забавой было сидеть на матрасе возле камина и наблюдать на экране за проделками его девиц с клиентами, тихо пукать и поглаживать длинную сморщенную таксу лежащую подле его ног, у которой была кличка Тридцать пять.
Над камином висели в рамках любимые цитаты Фрейда - Кто не голосовал, не ест витаминов и Как голосовали,то и получили.
Такого сразу в оборот не возьмёшь подумал дед, глядя на Красную шапочку, но не слушая её. Эх, был бы сейчас рядом Студент, вот с ним можно было бы попробовать, бились мысли в голове у деда.

Тэээк-с, значит, бабка велела всего накупить? - Фрейд покачивался с носка на пятку, заложив пальцы за жилетку. - А чего, конкретно, не сказала? Тэээк-с. Ну, а сам ты ничем не болен, Щукарь? Что-то вид у тебя в этой маске нездоровый. Ааа! Я понял! Это цвет тебе не к лицу! Да ты посмотри, какие у меня маски в ассортименте, сейчас продемонстрируют девочки мои, ты пока присядь на кожаный диванчик, я мигом! - и Фрейд кубарем спустился в подвал, где под видом легкомысленных девиц трудились белошвейки-гастарбайтерши из его родной Австрии.
Дед было присел, но увидав Лизку в окно, вылетел из аптеки пробкой.
-Ну, как бизнес, унуча?- начал он издалека, покрепче взявшись за бадик, - никто не обижает? Не охальничает никто?
-Да что ты, дедуль! Смотри, какую собачку говорящую нашла! Утибоземой... давай возьмем его к себе, он и кастрированный уже, и привитый, и законы знает, мне с таким не страшно будет бизнес пирожковый вести...

Смутные мысли покинули Студента быстро. Сразу, как вспомнил он Любимкину привычку вставать с первыми петухами и делать инъекции трисобакам. Если бы не она - давно бы в станице только блохастые и шастали бы. Ирма их щедро подкармливала, потому они жирели и наглели на глазах.
А потом Ирма увела из семьи престарелого хенерала и свалила с ним из станицы. Вставила новую челюсть, покрасила перекисью накладную макушку, наделала всевозможной пластики и стала настоящей хенеральшей с мандатом.

Побрел дед в аптеку. В станице была одна аптека и гордо называлась "У Старого доктора". Знающие люди шептались, что продажа лекарств там, это только прикрытие, главный доход Фрейд получал от подпольного борделя, расположенного в подвале аптеки, бордель предлагал самые разнообразные услуги, но главная, так и значилась в прейскуранте - "Игра в доктора на матрасах". Девицы выступали в розовых понталонах, в потайных кармашках которых прятали мелочь украденную у клиентов. И вдруг деда, как прострел радикулитный пробил, видит он с другой стороны улицы идёт к аптеке его внучка Красная шапочка и свою тележку с пирожками катит. А за тележкой понуро брел Вавила, уже с зелёными бирками в ушах и с ещё одной большой зелёной биркой явно говорившей о том,что щенков у трисобакина уже никогда не будет.

Венки, кресты и прочую кладбищенскую амуницию распродавали за копейки.
- Покупайте впрок, пока я добрый. По любому пригодится! - вальяжно раскинувшись в облезлом кресле, рекламировал свою продукцию Семён Семеныч. - Коронный вирус - наше всё! Налетай, торопись, покупай живопись! Вторая волна не за горами! Шевелите булками, а то мне в басик и на прием к Стардоку!
Рядом с махиной собора послышался визг. Это местные коммунальщики поймали-таки трисобаку и передали вивисекторам для опытов. Вивисекторы засунули объевшегося пирожков пса в переносную корзину с крышкой и приветливо помахали собравшимся на площади станичникам.

- Я чо приехал-то..-, запыхавшись начал объясняться Студент, - не слыхал, Любимка здесь еще? Уж больно сердце у меня не на месте с этой пандемией, болит за нее душа, как она?
- Эт которая? Не она в администрации за уборку территории отвечает? Вот при ней-то и развелось тут собак, аж жуть, нормальным людям в тимуровцев негде поиграть, сам видишь, опустились уже - ниже некуда, ради игр патриотичных! Ну, ничего, сейчас в штаб придем, там тебе ребятки дадут поесть и одно очень важное задание. Ищем мы пакет секретный, а в нем сведения секретные про то, когда у нас в станице наконец-то начнется жизнь разумная и справедливая! Пойдем побыстрее, вон, видишь свет показался вдалеке, это и есть наш штаб тимуровцев...
Студент ахнул про себя и незаметно сбавил шаг, и в душе возникла мыслишка, а не драпануть ли в обратную сторону, навстречу собаке лютой?...