Ближе к обеду в экспериментальном зоологическом парке (ЭЗОПе) ударил колокол, созывая обитателей на общее собрание
Эзопники нехотя отрывались от предновогодних хлопот, тащились на площадку для выгула. Здесь за трибункой уже возвышался эзопный староста медведь Елфим. Он до того углубился в чтение лежащей перед ним бумаги, что даже не поднял головы в ответ на ропот собравшихся животных.
– Не, а чего сидим? Кого ждём? Я тут не подписывался на медведей любоваться, – первым не выдержал хорёк Папараша и отпихнул от себя енотовидного щенка Племяша. Он совсем недавно появился в ЭЗОПе вместо енотовидной собаки Пахалки, которую перевели в столичный зоологический парк (СТОЗОПу). Была она задушевной подругой Папараши. Тот тоже целился в СТОЗОПу, но был отвергнут и теперь злился на весь мир и особенно на этого Племяша, постоянно напоминавшего ему высоко взлетевшую корефанку. А щенок, напротив, жался к нему, памятуя заветы одноплеменника.
Елфим мотнул шишковатой головой, оглядел аудиторию, взревел гулко:
– Всё, браты! Кончаем эту треклятую жизнь!
– Готово дело, крыша поехала наконец-то, – прозвенел в наступившей мёртвой тишине чей-то голос.
Эзопники загомонили разом. Медведь ахнул кулаком по трибунке и, дождавшись тишины, пояснил:
– Оставляем эту никчемушную жизнь в старом году. В новом начинаем жить по-новому.
– Опять перестройка? – съехидничал Папараша, отодвигаясь от Племяша.
– Не перестройка, а перекуйка, – Елфим даже не посмотрел в сторону насмешника. – Мы должны перекувать себя в невыносимых демократов и жить исключительно по демократическим приступам... То есть... Как его? – Медведь сверился с бумажкой. – Принципам, етит твою! По демократическим принципам нам велено жить. Всё, как есть, демократизировать и передемократизировать.
– О, это осень-осень интересно! – взвился кролик Харри, всегда готовый одобрять повеления сверху.
– А я не понял, как это передеремере? – встрял баран Чавелла. Он тоже любил одобрять, но не сразу понимал, что именно надо одобрять.
– А вот так это, – передразнил Елфим. – Теперича всё должно быть наоборот.
– Ах ты, паразитина! – взвизгнул Папараша и со всего маху влепил оплеуху щенку. – Ты куда же это свои лапы тянешь, педосек?!
– Ты на кого там лаешься, хорёк папарашный? – избычился Елфим.
– Да не на тебя, успокойся, – ничуть не испугался Папараша. – Тут и без тебя клоунов хватает. Ты, вон, вали дальше свои выдумки.
– Это не выдумки, а веление времени, – заученно сказал медведь, для верности заглянув в бумажку. – К примеру, раньше меня выбирали сверху, а вы здеся внизу меня назначали. А нынче, наоборот, вы все будете меня выбирать.
– Ах, как это верно! Как это своевременно! – всполошилась индоутка Ирма. – Вот именно, мы, то есть, народ существует для власти, а не наоборот.
– Может быть, как раз наоборот, мивочка? – снисходительно заметила голубица Татуля. – Ввасть существует для народа – так будет верней.
– Ах, ну, какая, в сущности, разница? – парировала Ирма. – Главное, что теперь мы будем жить в демократическом обществе. Я всегда к этому призывала.
– Ты призывава? – ахнула Татуля. – Ты, которая только и девава, что лизава подмётки у каждого маво-мальского начальничка?! Это я, я призывава всегда. Я страдава за демократические принципы. И я их выстрадава.
– Она выстрадала! – демонически захохотала Ирма и уничтожающе оглядела голубицу. – Страдалица нашлась!
– Цыц, курицы оглашенные! – возвысил голос Елфим. – Тут сурьёзные дела делаются, а они свары устраивают, финтифлюшки.
– Так что там с наоборотом? – вернул всех к злобе дня Чавелла.
– Так вот я и говорю, – продолжил медведь, – вы все меня будете выбирать, а начальство станет меня назначать. Такая вот у нас будет демократия.
– Понятно, – удовлетворённо сказал Чавелла, – будем передеремере.
– Баранам-то понятно, – желчно произнёс Папараша. – А вот если я не захочу тебя выбирать? Тогда как?
Медведь долго и задумчиво смотрел на свой кулачище, положил его на трибунку, сверху угнездил второй кулак и только после этих манипуляций спокойно спросил:
– А куда ты денешься, тля?
И все согласились.
Аллюзии (фр. allusion - намёк) - соотнесение устойчивого понятия или словосочетания литературного, исторического, мифологического порядка с описываемым или происходящим в действительности.
