Весть о прибытии нового Водяного всколыхнула подводное царство
Не всё, конечно – мелкие обитатели как колготились себе в поисках кормёжки, так и продолжали колготиться потихоньку.
А вот придворные особи переполошились не на шутку. По слухам, Водяной был очень уж крут и скор на расправу. Не случайно за ним и прозвище закрепилось «Божемой!». Именно так, с восклицательным знаком. Это последнее, что успевали вскрикнуть не угодившие царедворцы после встречи с ним.
И точно. Не успел Водяной прибыть в свой дворец, а оттуда уже вылетел с треском старый морж Ныркул. За ним бесследно сгинула шотландская черепаха Максена. Даже аквариумную дымчатую рыбку Аксинью, отличавшуюся необыкновенной красотой, будто морская корова языком слизала вместе с её аквариумом. Тут и не захочешь, а действительно вскрикнешь: «Божемой!»
Говорили ещё, что Водяной привёз с собой советников, отличающихся небывалой свирепостью и кровожадностью. Особенно тигровая акула Керса, не знавшая жалости. Впрочем, и морской гребешок Громик не отставал от коллеги. Шёпотом передавали, что уволенных за ненадобностью эти советники тут же и поедали чуть ли не живьём.
И вот сейчас придворные толпились у приёмной Водяного, со страхом ожидая вызова. Спокоен был один сельдь-трансвестит Ивасик. Прямо на удивление безмятежен. В ответ на расспросы лишь усмехался: «А что он мне может сделать, когда я тёзка самого Непутуна? Я и не такие дурдомы переживал». Насчёт «тёзки» и «Непутуна» окружающие не удивлялись: Ивасик вечно нёс какую-то белиберду, понятную только ему самому. А вот с «дурдомами» он был прав – повидал он их немало.
Ивасик уверенно вошёл в кабинет. Чуть погодя там что-то взревнуло, донёсся леденящий души хруст, чрезвычайно похожий на перемалывание костей – и всё стихло.
– Следующий! – скрипнул неприятный голос.
Царедворцы окаменели. Но затем дружно стали подталкивать к страшной двери ундину Ундину, наперебой шипя ей в уши: «Ты – красивая, тебя не тронет, постой собой за общество». И Ундина, трепеща длинным телом, вошла.
В зале на троне восседал Водяной, зачёрпывая ложкой из чана с чёрной икрой. За его спиной высилась Керса, хвостом отгоняя от трона гребешка.
– Ты кто? – мрачно спросил Божемой!.
– Боже мой! – мысленно вскрикнула русалка, голос плохо слушался её. – Я – Ундина.
– Я вижу, что ты ундина, – возвысил голос Божемой!. – Зовут как, спрашиваю.
– Так и зовут – Ундина, – заторопилась русалка, чуть не плача.
– Ишь ты, ундина Ундина, значит? Красиво, – подобрел Водяной. – Что делаешь в царстве моём?
– Печатью правительственной заведую, – немного осмелела и Ундина. – Ставлю печать, когда прикажут и куда покажут. А ещё могу на колени всплыть.
И она соблазнительно изогнула длинное тело. Керса открыла рот. Гребешок, воспользовавшись моментом, быстро подплыл к повелителю и быстро зашептал ему на ухо.
– Кто? Эта?! Ах ты... – взревел Водяной и вскочил, опрокинув чан. Икра лужицей растеклась по полу. Ундина увидела несущуюся к ней Керсу и услышала свой ужасный крик.
... – Давай, что ли, следующего, – уже спокойно сказал Божемой!, поднимая чан.
Гребешок тут же выкрикнул призыв тонким голосом, но в зал никто не вошёл. Тогда Громик подплыл к двери и раскрыл её. В приёмной никого не было, лишь валялись сумочки, папки, портфели и высились несколько кучек неприятного вида и запаха.
– Ну, ничего, – сказал Божемой!, – никуда не денутся.
И отправил в рот очередную ложку икры.
Аллюзии (фр. allusion - намёк) - соотнесение устойчивого понятия или словосочетания литературного, исторического, мифологического порядка с описываемым или происходящим в действительности.