Депутат рассказал о подробностях скандальных видеозаписей
Депутат Госдумы от КПРФ Николай Паршин заявил о шантаже и угрозах в свой адрес весной этого года.
Корреспондент «АиФ-НП» попытался разобраться в уголовной истории со школой в селе Рахинка, а также узнал мнение парламентария о политической ситуации в регионе.
- Николай Алексеевич, в июле по представлению Генпрокурора Госдума лишила Вас депутатской неприкосновенности. После этого, несмотря на активный этап избирательной кампании, о Вас ничего не было слышно, вплоть до сентября...
- Все это время я находился в больнице, перенес несколько операций. Из-за стресса и отсутствия полноценного отпуска на протяжении ряда лет обострились болезни. Сейчас я нахожусь на амбулаторном лечении, реабилитация после перенесенных операций идет до сих пор. Мое местонахождение было известно следователям, я не скрывался. Читал новости, общался с людьми, одним словом, находился в информационном поле. Да, по ряду причин, я не был активным участником этой избирательной кампании. Но осенние выборы не прошли мимо меня.
- Тогда Вы можете оценить эту избирательную кампанию?
- В прошлом году выборы были яркие и насыщенные. Можно сравнить их с кипящим чайником – настолько было горячо и на грани. В 2014-м все обстояло иначе – тихо и обреченно. Власть все сделала для того, чтобы максимально «стерилизовать» политическое поле. И, к слову, это не федеральная тенденция. В ряде регионов были достаточно яркие кампании. Если говорить о перспективах, то настораживает здесь более всего, что за политической «стерилизацией» может последовать «физическая» - неудобных выведут не только с политической орбиты, но и из нормальной жизни.
- В период с лишения Вас депутатской неприкосновенности и до предъявления СУ СКР по Волгоградской области обвинений в мошенничестве было несколько судебных разбирательств. Для чего Вы отстаивали депутатский иммунитет в Верховном суде и в Волгоградском облсуде?
- На мой взгляд, было прямое нарушение Регламента Госдумы. Кроме того, представление Генпрокурора, на основании которого меня лишили неприкосновенности, содержит многочисленные и принципиальные пробелы. Я отстаиваю свои законные права. Я был лишен права на защиту и, более того, не знал даже, в чем меня обвиняют – материалы дела были мне недоступны. Только благодаря Верховному суду я смог ознакомиться с ними. И теперь получил ответы на многие вопросы. Судебные разбирательства не закончены, я буду обращаться в Европейский суд по правам человека. Но пока не исчерпаны возможности защиты в своей стране, обращение в Страсбург невозможно. Именно поэтому сейчас мы обжалуем решение Верховного суда в апелляционной инстанции. Помимо юридических моментов есть и общественное мнение – «почему он в суд не идет, если заявляет, что всё незаконно?». Руководство компартии также считает, что необходимо пройти все процедуры. Я благодарен, что меня в трудной ситуации поддержал председатель ЦК КПРФ Геннадий Зюганов, коллеги по Госдуме, особенно Николай Арефьев и Константин Лазарев, а также друзья «на родине», в Волгоградской области.
- На прошлой неделе Вы сделали громкое заявление, что подверглись шантажу и угрозам весной этого года. Почему так долго молчали?
- Недооценивал серьезность ситуации. Считал, что если ни в чем не виноват, значит, ничего не грозит. Я планировал участвовать в губернаторских выборах и не хотел, чтобы мои заявления о шантаже и угрозах были восприняты как искусственно созданный информационный повод, недобросовестный пиар. А тогда бы их именно так и интерпретировали. Но ситуация развернулась непредсказуемо, всё зашло очень далеко.
- Так что происходило весной? Кто Вас шантажировал?
- Активная фаза моего привлечение в уголовное дело со школой в селе Рахинке началась 25 апреля. Двумя днями ранее в Палласовке, где проходило выездное заседание бюро обкома КПРФ, партийцы выдвинули меня в качестве кандидата на губернаторские выборы. С 25-го числа я попал в оперативную разработку. Она продолжалась до 21 мая. Всю эту информацию я знаю из материалов дела, которые получил, как говорил уже, лишь в октябре благодаря Верховному суду. С 25 апреля обвиняемые по делу продажи школы в Рахинке начали меня «писать». Ко мне подсылали фигурантов дела в «записывающем обмундировании» шесть раз. На этих записях я выражал недоумение: о каких деньгах идет речь? Тогда мне стали намекать, что кто-то из моего ближайшего окружения имеет отношения к деньгам, которые надо вернуть. Я не хотел верить в это и говорил, что буду выяснять. В ответ же слышал про приближающиеся выборы и скандал, который разразится, если предать огласке. Ни на одной записи нет такого разговора, что «ты взял деньги – верни». Как можно, исходя из моих ответов, прийти к выводу о составе преступления?! Мне непонятно! Все эти беседы в апреле-мае 2014 года я воспринимал как угрозу. Потому что в каждом разговоре звучала тема предстоящих выборов. Я понимал, что если разразится скандал, – а в серьезности намерений «агентов» не сомневался, – то будет нанесен серьезный ущерб репутации партии, а опровержение клеветы затянется на месяцы. Тем временем, избирательная кампания была уже на старте.
- И кто, на Ваш взгляд, организатор «дела Паршина»?
- Кто за этим стоит – могу лишь предполагать. Но «картинка» уже начала складываться. Ничего случайного нет. Если люди в какой-то момент начинают давать одинаковые показания, которые кардинально отличаются от тех, что были ранее, значит, есть определенный «центр», координирующий их. В апреле на политическом поле Волгоградской области произошли изменения - пришел новый руководитель. Некие высокопоставленные лица из «старой» команды понимали, что нависла угроза над их тронами и решили сделать «приятное» новому губернатору. А я в этом отношении очень удобная фигура – регулярно выступаю с критикой в адрес власти, не вовлечен ни в какие «кланы», осенью прошлого года после выборов организовал 35-дневный круглосуточный протест под окнами правительства. Одним словом, «самый подходящий». Эти лица при помощи Тихонова и других (Сергей Тихонов - один из фигурантов дела со школой в селе Рахинке, приговорен судом к условному сроку – прим.) и пустили следствие по ложному пути. Каждый получает свое: одни – сокращение тюремного срока, другие – устранение неугодного и неудобного политика. Кроме того, на моем примере показывают, чем грозит непокорность. Не нужно забывать, что скоро выборы в Госдуму. Для «захвата» партийной организации сейчас самое подходящее время. Поэтому и пытаются поставить под контроль все оппозиционное.
- В последнее время Ваше будущее – и партийное, и депутатское - часто становится предметом обсуждения у разных экспертов. Расскажите о своих планах.
- Немало времени занимает сейчас работа по юридической защите – суды, допросы, консультации с адвокатами. Тем не менее, нахожу возможности и для исполнения своих основных обязанностей. В марте этого года меня переизбрали на пост первого секретаря Сталинградского обкома КПРФ. В соответствии с Уставом мои полномочия продолжаются 4 года. Я не намерен никуда уходить, работу продолжу. В июне при поддержке ЦК КПРФ мы приобрели в собственность новое здание для обкома – раньше приходилось арендовать помещение. Есть много партийных проектов, которые надо реализовать. Кроме того, я депутат Госдумы и должен защищать интересы своих избирателей. Для тех, кто меня «похоронил» и камушек положил на виртуальной могиле, заявляю: «Рано. Поспешили».
Справка:
4 июля Госдума лишила Николая Паршина депутатской неприкосновенности и дала согласие на привлечение в качестве обвиняемого. За это решение проголосовали 52% депутатского корпуса – только представители фракции «Единая Россия». 6 октября СУ СКР по Волгоградской области предъявило Николаю Паршину обвинение по ч.4 ст.159 УК РФ (хищение путем обмана или злоупотребления доверием).
АиФ-Нижнее Поволжье, №42 (15 октября 2014 г.)
Фото: РИА Новости
