Фотография по дороге к живописи
Я всегда любил снимать природу и людей в дальних хуторах – незаметных, но самобытных, с заметными шагами по земле. Работая фотокорреспондентом, долгое время принимал удачные по композиции репортажные снимки за художественные.
Есть ещё рекламная, документальная, прикладная фотография, другие направления светописи. И однажды вдруг понял, что эта самая техника - светом пишу - может превратиться на фотобумажном листе в образ, приблизившись к живописи или графике.
Ещё юношей я увидел «Руки матери», выполненные прибалтийским фотомастером: черные бороздки на руках и черные бороздки на лице, усиленные черной юбкой и контрастирующим белым снегом - смотрелись офортом или карандашным рисунком. Тогда я и ахнул и восхитился, а через пару дней появился в гостях у этого талантливого человека, учившегося в одном престижном юридическом вузе. Но до этого он закончил три курса академии художеств, а затем вдруг тесть-генерал попросил его переквалифицироваться в следователи. Несколько месяцев фотокружка, которым руководил этот парень, окончательно убедили меня в том, что и обычная фотография, если знать законы развития изобразительного искусства, способна поднять твои увлечения на более высокую ступень мастерства, а часто окунуть даже в новые знания, выявить у тебя самого изобретателя. И тогда силы утраиваются, начинаешь понимать, что и ты не зря на земле хлеб кушаешь.
На примере нескольких изображений я покажу своё перерастание в живописца через фотографию.
Фото 1.
«Разложение - SOS». Здесь нет ни грамма фотошопа – чистая фотография, обработанная цветным позитивным процессом: с негатива через увеличитель. Это было изображение простого, поклёванного птицами яблока на ветке яблони, в оттепель раскисшего и снова замерзшего - ничего особенного, рядовой вариант. Но, применив засветку через цветной фильтр и положив смоченную в проявителе тряпку, мы получили почти живописное изображение на холсте. Это был 1988 год. Назвал снимок «СССР – распад, разложение». И... накаркал: вскоре советская власть пала...
Фото 2.
«Гибнущий хутор». Оказавшись в любимой Кременской пойме на Дону, я неожиданно вечером увидел на небе словно кистью выписанные бордовые, тревожные по характеру, облака. Под ними скромный умирающий курень и курятник. Была жизнь, а теперь её нет...
Здесь химический процесс совмещён с фотошопом.
Фото 3.
«Чёрный ворон». Куда ты летишь, дружище, одинокий и растерянный – так мне показался его полёт, потому и щелкнул затвор. А затем чисто фотоспособом в позитивном процессе выполнил несколько не простых процедур, со смещением друг на друга положенных контрастных негативов. А недавно поработал над передачей перспективы, чтобы уйти от «обоев» - плоскостного изображения.
Фото 4.
«Врата ада». Как сделал – не скажу, догадайтесь сами. Мне же видится здесь гибнущая земля, нравственный распад человека.
Фото 5.
Православный храм в станице Голубинской. Уже не вспомню, как чудил, здесь много тревоги и печали. Возможно, он ещё поднимется и сюда придут люди.
Фото 6.
«Воспоминание о лермонтовских Тарханах». Только что побывал в Тарханах, где повезло увидеть часовню, в нижней части которой, под землей, стоит массивный, кажется, дубовый гроб, в котором лежит великий поэт. Я подошёл и дотронулся, а затем не мог уснуть несколько дней, вспоминая его нелегкую, но яркую жизнь, высветившую на века дорогу для многих из нас. И вечером, отъехав пару сотен километров, мы остановились. Я оглянулся и увидел на небе, сквозь прорези стволов берез, его тревоги и обиды. А еще подлость и измены... И свет во всех окнах, ожидающей его любимой бабушки.
Фото 7.
«Лунная соната». Конец августа. Моя белорусская деревня, погибающая, увы. В расцвете здесь было 110 домов. Теперь – в два раза меньше, а людей в десять раз. Полночь. Светит луна. Пахнут яблоки, их здесь много и некому их собрать. Во многих огородах сами выросли цветы, желтые, крупные – самосев. Это в память об ушедших и вымирающей деревне. Исход начался ещё при коммунистах, когда налогами задавили крестьян, а теперь, через десятилетия, «поедаем» плоды.
Фото 8.
«Жар-птица». Одинокий аист на краю крыши старого сарая. Эта, и рядом стоящие колхозные постройки, уже истлели. А помню, с какой надеждой всё создавалось. Помню, три бригады молодцев с косами да столько же женщин в белых косынках на подборе сена. Осенью на току или возле сеновала отмечались праздники, и советские, и церковные. Пели много, пили мало.
Фото 9.
Качалинская колокольня. Я собрал её историю, но помнятся грустные стихи на обороте одного из старых фото. Почерк красивый, девичий. Грустное размышление поэтессы, явно пребывающей в грезах любви, о приближающейся революции, о томном вечере с запахом сирени и непонятном будущем. «Мы умрём. И новые люди придут...».
Фото 10.
«Желтые цветы». Только не цвет разлуки: ненавижу прощаний и слез!
