А настраивает её один из лучших специалистов - не только в России
Электроорган внутри казался участком механического цеха по производству труб. И, как ни странно, это почти так: музыку рождают именно трубы – металлические и деревянные, разного диаметра, закреплённые вертикально, равные высоте трёхэтажного дома.
Откуда извлекаются божественные звуки, расскажет нам человек с идеальным слухом и золотыми руками - маэстро-настройщик Александр Кравчук.
Органист работает руками, ногами... и головой
- Приходя на концерт, - раскрывает секреты Александр Андреевич, - зритель видит на сцене инструмент, из-за которого виднеется голова музыканта: непросвещенному кажется, что это и есть сам орган.
А это лишь пульт его управления, с регистрами, клавиатурой, педалями. Отсюда идёт управление трубами, звуками, тембрами. Пульт имеет 4 клавиатуры для рук в каждом мануале, а в каждом мануале - по 60 звуков. Внизу педали для ног – 30 клавишей, 68 регистров.
- Множество клавишей, кнопок, педалей, тумблеров – это же почти кабина пилота сверхзвукового самолёта! Кто же допускается к управлению этой махиной, - спрашиваю я.
- Прежде чем сесть за этот пульт, надо закончить музыкальную школу, музыкальное училище, консерваторию, да пройти ещё отдельную специализацию по технике управления пультом и игре на органе.
- Ничего себе, - подумалось мне, - это же, столько лет подготовки. А главное - безупречный музыкальный слух...
- В органе такая же клавиатура как в пианино, - разъясняет мне Александр азы принципов работы сложнейшего механизма извлечения звуков. – Но в органе надо ещё играть ногами. В механических органах от клавиши идёт специальная тяга (тонкая полоска из высококачественных пород дерева), открывает клапан - и поток воздуха начинает работать, открывая регистры, заслонку доступа воздуха к трубе...
У нас орган электрический: нажал на любую кнопку, любую клавишу – замкнулся контакт, сработал электромагнит - и открылась нужная заслонка. Дальше всё так же, как в механическом органе, только здесь работу органиста облегчил электрический ток.
Первый на Волге
- А первым в России - по размерам, количеству и высоте труб, регистров – считается Московский орган, - информирует маэстро настроек. – В нашем органе почти 6 тысяч труб. Самые большие - 50 см в диаметре и длиной 8 метров. Маленькие трубочки можно сравнить со стержнем от шариковой ручки. Металлические трубы изготовлены из свинца и сплавов.
- Александр Андреевич, вы не только «слухач» высшей пробы и настройщик, которых-то во всей России и десяток не наберешь, а «черновой» работой также занимаетесь?
- О-о, сколь угодно. После многолетней эксплуатации он сильно загрязнился. Для его чистки приглашались специалисты чешской фирмы-производителя Риегер Клосс. Они нам давали указания, а я с помощником выполнял грязную работу. Разобрали орган до основания, и все металлические трубки промыли обычной водой. Деревянные части чистили как стволы орудий – пыж и палка, но тряпки чуть влажные. Весь зрительный зал заложили для просушки.
В каком регистре «хрипит» голос
- За двадцать два года работы настройщиком я переслушал почти всю музыку, написанную для органа, - продолжает Александр Андреевич, - и, придя на концерт, я не столько слушаю произведения композиторов, сколько прислушиваюсь, где фальшивит труба в моём органе: это же моя боль, как хранителя волгоградского органа, ставшего для меня роднее брата. Я прихожу ему на помощь в любое время суток. И оставляю на попечение своему помощнику лишь во время отпуска или командировок.
- Моя задача так же, - продолжает Александр Андреевич, - после концерта убрать пульт за кулисы сцены - нелёгкая физическая работа. Но сначала надо разъединить электроорган и пульт, связанные между собой массой проводов через смонтированные под сценой разъёмники. Бывало, несколько раз за день приходилось открывать люк, чтобы отключить «пуповину», затем перетащить этот «ящик».
Но я же ещё и механик, и сварщик, и электронщик, и инженер-электрик... Вот и придумал однажды, как облегчить свой труд. Взял и сделал вручную разъёмный электроузел в стене, за кулисами. После концерта загоняю туда пульт, подсоединяю, и музыканты проводят репетиции.
- А вы садитесь за пульт, играете?
- Нет, это не моя задача. Здесь я лишь любитель. Играют настоящие мастера-исполнители.
Я слушаю во время концерта, чтобы красиво звучали аккорды, чтобы инструмент звучал без фальши, гармонично, оптимально выдал свои возможности.
Например, композитор Бах – корифей, лучше его ещё никто не написал полифоническую музыку. Но у него лишь написаны ноты для рук, ног. Их надо ещё преобразовать в звуки. Для чего исполнитель выбирает сам регистр, темп, ускоряет или замедляет звук – это уже проявление таланта. Здесь каждый музыкант не просто исполнитель, он соавтор композитора, импровизатор по передаче своих душевных потрясений.
- Наша земля родила если не Баха, то хотя бы хорошего исполнителя?
- К счастью, да. Владимир Короленко, волгоградец, недавно закончивший Питерскую консерваторию, дал уже несколько концертов. Кажется, перспективный музыкант.
Пас коров и играл на гармошке
- Александр Андреевич, где рождаются мастера? - пытаюсь выяснить истоки таланта, - Как появилась любовь к органу у деревенского мальчишки? Вы же родились в украинском селе, в Ровенской области...
- Любил я, мальчишка-пятиклашка, наблюдать, как дядя Артём работал в поле на тракторе, колесном таком – страшном, с блестящими шипами, - вспоминает хозяин волгоградского органа. – И ему нравилось, что я интересуюсь его работой. Но дядя неожиданно умирает, и его гармошка переходит ко мне. Бывало, пасу коров и наяриваю народные мелодии. К седьмому классу я уже возомнил себя мастером. Считал, что лучше меня никто на свете не играет. Однако вскоре понял, что самоучкой далеко не проедешь, потому поехал в город учиться. Оказалось, не все просто: в музыкальное училище надо было сдать ещё экзамены. И первый – по проверке слуха, памяти, ритмики... А я-то коровам хвосты накручивал и нот никогда не видал, в отличие от моих конкурентов, приехавших с баянами и аккордеонами, да ещё брезгливо оценивавших мою обшарпанную гармошку.
...Очень многие из них провалились. И, заходя в экзаменационный зал, я уже мысленно расстался с мечтой стать музыкантом. Потому на просьбу преподавателей что-нибудь сыграть я выдал весь народный репертуар, перед этим нагло заявив: « Сыграю всё, что захотите!». И они выслушали до конца. Дверь за мной захлопнулось, и подумалось: «Всё, брат, давай обратно в деревню, пасти коров!». Но вынесли экзаменационный лист - весь в «пятёрках».
Начинал осваивать трубу, затем перешёл на баян, другие инструменты. Быстро освоил музыкальную теорию. А затем были и служба в армии, и преподавательская работа в училище... Пока не появился в 1989 году волгоградский электроорган, привязавший меня к себе, похоже, навсегда.