Дезертирство приняло огромные масштабы
(Продолжение. Начало 12.02.2013)
До первой мировой войны наш земляк Николай Першиков закончил Петербургский университет. В 1915 году вернулся в Царицын.
Откуда его сразу призвали в действующую армию, в 131 пехотный запасной полк командиром 8-й роты. И далее в лесистые Карпаты, на участок, который назывался Королевской охотой. Перейдём к событиям, когда автор записок попал в Царицын.
« ... Дезертирство с фронта приняло огромные масштабы. Обсуждая это, мы с двумя товарищами – офицерами - тоже решили дезертировать. Пользуясь близостью к работникам полкового комитета, получили липовые командировки в тыл и в середине декабря 1917 года поскакали домой. Находясь на позициях, мы понятия не имели о том, что творится в тылу и как всё изменилось. Голод, все дороги заполнены такими же дезертирами, как мы. На дорогах, и, в особенности, на железнодорожных станциях валялось военное имущество, никем не охраняемое.
Возвращаясь с Румынского фронта я впервые встретился с новой властью в лице жёлто-блакитников( украинских националистов). Когда попали в Россию, также кругом неразбериха. Какие-то стычки, восстания казаков, отсутствие поездов и расписания. На пути попадаются отряды красных, через некоторое время белых. И каждый приглашает вступать в отряд. Нам трудно было разобраться в этом водовороте, отказываясь от всех предложений, мы стремились домой...
Изголодавшийся, промёрзший до костей, при подходе к Царицыну спрыгиваю из вагона на переезде у костёла и бегу домой. Примерно 18 января 1918 года.
Окраина Царицына, Балканы, внешне как будто не изменилась. Всё те же деревянные трехоконные домики. Изредка такие же, но из кирпича. Но уже северная окраина Балкан изменилась сильно. У Нобелевского крутого оврага по обе стороны трамвайного пути построены бараки пехотного запасного полка. У Мамаева кургана от ветки Банной выстроен тупик, заставленный на протяжении двух километров крытыми вагонами и платформами. На них какое-то оборудование эвакуированного завода. Кажется, из Прибалтики. А рядом уже лепятся хибарки беженцев из района боевых действий.
Центр города не изменился, но очень грязен. Кое-где выстроены новые кирпичные дома богатых - людей, нажившихся на войне.
В городе голодно. На человека выдают по четверть фунта (примерно 110 г) хлеба. В большом ходу жмых всех сортов - от подсолнечного до горчичного. Между корпусами мясных рядов и магазином Губанова, где 25 лет спустя был пленён Паульс, бушует толкучий рынок. Тут купить можно всё, от продовольствия до артиллерийского стерео-дальномера. Или обменять на необходимые «блага жизни».
Волга пуста. Изредка пробегает пассажирский пароход. Ни плотов, ни белян, ни барж. Нет и ватаг грузчиков. Нет и работы. На бирже труда 13000 зарегистрированных безработных. Наконец, удалось через знакомых устроиться на работу на станцию Воропоново...
..... 14 апреля 1918 восстали казаки станицы Нижне –Чирской. На станции Воропоново появились отряды Кожанова (матросский отряд) и Тулака (красногвардейский отряд). Кожановский отряд направился в Нижне-Чирскую, попал в засаду и понёс большие потери. Отряд Тулака совершал конные рейды по Донской линии до Калача и по Владикавказской до Абганерово. Крупных военных столкновений с восставшими казаками не было.
Примерно в это время, апрель-май 1918 г. с юга на станцию Царицын Владикавказской железной дороги прорвался бронепоезд какой-то анархо-бандитской шайки, имевшей предводителем Марусю Никифорову. Городу был предъявлен ультиматум – сдаться. Без предупреждения открыли огонь. Беспорядочный артиллерийский обстрел Царицына из единственного трёхдюймового орудия. Но войска, преданные советам, быстро окружили бронепоезд и арестовали Марусю и её бандитов. В вагонах после ареста было найдено много золотых монет, драгоценностей, мануфактуры и, конечно, оружия.
Тем временем, на Дону восстание ширилось, на станции Воропоново становилось неспокойно и я вернулся в Царицын. Как раз попал под объявление о регистрации бывших офицеров царской армии. По указанию Сталина и в связи с восстанием казачества...
( Продолжение следует)