В захваченных районах города был развёрнут настоящий террор
Вспоминая о Сталинградской битве, мы чаще вспоминаем о боях, о подвигах, о солдатах действующей армии.
Но война – это ведь не только бои и сражения. Это и тыловая жизнь, и ежедневный ужас оккупации. Это человек, поставленный часто в нечеловеческие условия.
К октябрю 1942 года немцы заняли большую часть Сталинграда. На юге у нас оставался лишь Кировский район. В центральной и северной части города части 62-й армии Чуйкова были прижаты к Волге и контролировали лишь прибрежную полосу, к тому же рассечённую в нескольких местах.
На захваченной территории оказались более 200 тысяч жителей. Против них был развёрнут настоящий террор, ещё более жуткий оттого, что проводился с всегдашней немецкой педантичностью. В городе были организованы три комендатуры: «Сталинград-Центр», «Сталинград-Царица-Юг» и «Сталинград-Север». Военным комендантом Сталинграда был назначен генерал-майор Леннинг, бывший до этого комендантом Полтавы. Назначение состоялось ещё в сентябре, но генерал медлил с переездом, опасаясь не прекращающихся уличных боёв. Прибыл он лишь 1 октября, да и то – после настоятельных требований командования 6-й немецкой армии.
Именно Леннинг и дал установку своим подчинённым, как им действовать по отношению к мирному населению, заявив буквально следующее: «Сталинград официально предназначен открытому грабежу из-за его удивительного сопротивления». Подчинённые принялись выполнять указание со всей возможной ретивостью. Тащили всё, что попадалось на глаза, отбирая всё, вплоть до детских платьиц и белья. Тех, кто сопротивлялся, расстреливали на месте. Были разграблены музеи, заводы, общественные и культурные здания. Между прочим, сам Леннинг, вовремя убрался из Сталинграда, прихватив с собой 14 ковров, много фарфора, столового серебра и других ценностей.
Население Сталинграда обязали пройти регистрацию, которая имела целью «затруднить пребывание в городе военнопленных, партизан и иных жителей, стремившихся проникнуть в черту города». Сталинградцы игнорировали эту затею, прошли регистрацию всего лишь две тысячи человек. Была объявлена перерегистрация, за уклонение от которой полагался расстрел. Сама процедура носила характер издевательства. За перерегистрацию жители должны были внести 2 кг пшеницы, 3 кг ржи или овёс, соль, мыло. Однако на дворе стоял уже январь 1943 года. Озверевшие от голода, холода, лишений оккупанты ловили жителей, направлявшихся в комендатуры, и обирали их дочиста. На регистрацию явились только 300 человек.
Всё время оккупации в городе не прекращались грабежи и насилия. Причём особая «заслуга» в их проведении принадлежит добровольцам – местным жителям, ставшим старостами, полицейскими, пособниками. Печальную известность приобрели так называемые «украинские добровольческие полицейские отряды».
Казни происходили каждый день. Расстреливали за малейший повод и без всякого повода. Семья рабочего завода «Красный Октябрь» Георгия Федотова была уничтожена за то, что пыталась воспрепятствовать выносу из дома вещей, мебели и продуктов. Прямо на улице два солдата ограбили женщину с грудным ребёнком на руках. После чего её расстреляли, а вещи разделили между собой.
По городу были расклеены воззвания, в которых германская армия торжественно объявлялась освободительницей русского народа. Сталинградцев призывали оказывать ей всяческую помощь, а также – сохранять материальные ценности, объявленные собственностью германского государства. Неисполнение каралось расстрелом.
Воззваний было выпущено много. Они призывали выезжать на «сытные хлеба» и хорошую работу в Германию; сдавать тёплые вещи для «освободителей», собирать и сдавать изделия из цветного металла и так далее. Как правило, воспринимались они прохладно, несмотря на грозящее наказание – всё тот же расстрел.
Захватчики даже не пытались восстанавливать разрушенные предприятия. Лишь на кожзаводе было налажено производство по выделке кож и мыловарению. Всё, что было пригодно к использованию, вывозилось. В городе не работали театры, кино, радио, не выходили газеты. Даже в двух церквях были проведены только две службы: на Рождество и Крещение.
После освобождения захваченных районов в них насчитывалось 7655 человек. Практически все были истощены до крайности, опухли, страдали различными заболеваниями. Но, несмотря на это, сталинградцы сразу же активно включились в восстановление разрушенного до основания города.