Времена меняются – не меняется лишь любовь власти к властной же вертикали
Прелюдия
...Велика и обильна земля наша, да порядка в ней нету. Придите княжить и володети нами... (Повесть Временных Лет, 862 год).
... А Игорь, отослав большую часть дружины домой, вернулся к древлянам, намереваясь взять с них ещё дани. Древляне сказали: коли повадился волк в овчарню, то пока всё стадо не перережет, не уймётся... (944 год).
...Наши же князья вместе с ханскими баскаками последнее имущество отнимали у тверичей... (о совместном набеге москвичей и татар на Тверь в начале 14 века).
... У русских давно уже культивируется довольно странный отбор: чем глупее и подобострастнее дворянин, тем больше у него шансов сделать блестящую карьеру при дворе... (немецкий наёмник Мильх – начало 16 века).
...Поэтому управление отличается никчемностью, которая неизменно увеличивается ближе к высшему чину и в известных высоких кругах управления вырождается поистине в полуидиотизм... (князь Петр Долгоруков, 1860 год).
... Борис Николаевич подобрал меня буквально на улице и сделал человеком... (один из нынешних руководителей страны).
Москва -Волгоград – 10:0
Каждый раз, когда наша городская администрация докладывает о том, какой распрекрасный бюджет она утвердила на следующий год для волгоградцев, большинство из них чувствуют глубокое удовлетворение и надежду.
14 с половиной миллиардов рублей – бюджет Волгограда – хорошие деньги.
Все бы ничего, если б не знать другую цифру: один триллион 600 миллиардов рублей – бюджет «нашей дорогой столицы».
Почему такая – стократная - разница в бюджетах Москвы и Волгограда?
Конечно, имеется разница в населении, но она едва превышает десятикратный показатель: москвичей, судя по переписи 2010 года, насчитывается 11 с половиной миллионов.
Всё равно остается разница в десять раз.
Если равенство граждан по конституции не фикция, то получится, что средний москвич трудится в десять раз интенсивнее среднего волгоградца. Верится в это с трудом. Можно ли представить нечто подобное в Европе или Америке?
Может ли бюджетная обеспеченность жителей Рима так отличаться от жителей Милана, а доходы вашингтонцев десятикратно превышать доходы жителей Чикаго?
Нет, нет, и – нет.
Столичный Вашингтон выглядит глубокой провинцией по сравнению с кипящим деловой активностью Чикаго.
Население Чикаго 2 миллиона 683тысячи, что троекратно превышает 800-тысячное население Вашингтона, а бюджет и вовсе в 4 раза выше. Так что житель Чикаго не чувствует себя обделённым со стороны вашингтонца.
Миланцы почти на 30 процентов богаче римлян – их бюджетная обеспеченность вызывает откровенную зависть столичных жителей.
Вообще экономика Милана сравнима с экономикой средней страны – если б этот итальянский город и был страной, то он был бы сопоставим с Австрией. И находился бы на 28 месте по величине ВВП в списке стран.
По населению Милан с его 1,3 миллиона жителей ненамного опережает наш миллионный Волгоград, но разница между городами примерно такая же, как между «Миланом» и «Ротором» - да простят меня наши местные футбольные болельщики.
Бюджетная обеспеченность волгоградца и миланца вообще несравнимы: 14500 рублей в год на каждого волгоградца (500 долларов) не идут ни в какое сравнение с 5860 долларами миланца.
Почему это у них Рим - Вечный город, мировая столица - не ведёт себя по отношению к Милану так, как принято у нас?
Всё определяет сложившая в России небывалая концентрация власти и её инструментов (финансов не в последнюю очередь) в центре страны.
Можно сослаться на то, что эта тенденция является запоздалой реакцией сегодняшнего Кремля на ошибки прошлого руководства, провозгласившего в 90-х памятное «Берите суверенитета столько, сколько осилите!»
Можно сослаться на ядерную физику – на сверхтяжелые ядра элементов с большим числом электронов.
А можно и на историю: система выстраивания властной вертикали в России существует не одну сотню лет.
Причины
Это наследие монгольского ига – и в Россию пришло вместе с ним. У ханов орды русские князья усвоили нехитрую науку выгребать всё из зависимых земель и городов, ставя их на грань выживания.
Уже через десяток лет после монгольского завоевания русские князья поняли, как важно получить заветный ярлык и как хорошо он помогает управлять местным населением, запугивая их ордой. Ярлык на княжение постоянно доставался тому, кто больше ограбит собственное население или хотя бы пообещает сделать это.
Подобострастность к ордынским хозяевам и презрение к местному населению – между этими двумя полюсами текла политическая история России два мрачных века ордынского ига.
После монголов мы уже не видим независимых, цельных, достойных характеров, которыми изобиловала начальная русская история – элита безостановочно и безошибочно вырабатывает в себе лакейские качества.
Во власть толпою шли лакеи, готовые выполнить любое указание хозяев, получавшие за это право «кормления», и эта модель масштабировалась на всех уровнях власти.
Губернаторы и градоначальники годами не получали денег из казны, но неплохо при этом кормились сами и наверх отсылали столько, сколько им приказывали. И при любых обстоятельствах сохраняли верность тем, кто их на регион поставил.
Правда, при этом зачастую и вытворяли в своих «вотчинах» всё, что хотели. Вот как об этом пишет англичанин Джайлз Флетчер, наблюдавший систему управления областями во времена Грозного:
«... герцоги и дьяки обыкновенно меняются с началом каждого года. Они живут сами по себе, не видя и не понимая народа, которым они управляют, потому что не родились и не выросли среди него...».
Советы в точности скопировали существовавшую до них веками систему, присылая злых комиссаров выбивать хлеб или собирать народ на строительство нужных государству объектов.
Обращает на себя внимание тот факт, что непосредственно перед коллективизацией местные руководители всех без исключения «хлебных» областей СССР были заменены на присланных из центра. Это произошло почти одновременно на Украине, Северном Кавказе, в Сибирском крае и Поволжье, Чернозёмной области и Нижней Волге. Центр явно рассчитывал на беспощадное выполнение своих директив в отношении местного населения, и новые главы регионов не подвели своих хозяев.
Последствия
Времена меняются – не меняется лишь любовь власти к властной же вертикали. Новые времена добавляют лишь новые аргументы к её обоснованию.
Очевидно: чем дальше увести деньги от населения, тем легче их потом разворовать. В той чудовищной массе денег, уворованной в Москве в минобороне и минсельхозе, определённую долю составляют наши деньги, деньги волгоградских налогоплательщиков. Конечно, столица лучше сможет распорядиться нашими деньгами, что и доказывает.
Стягивание финансовых ресурсов страны в центр выгодно ещё и потому, что это облегчает последующее управление регионами – помните, как хитрая лиса двум доверчивым медвежатам сыр делила?
Эта та же самая сказка, немного усложнённая недоступными в нашем медвежьем углу терминами, вроде «дотация» и «субвенция». (Только теперь это медведь делит сыр, нахваливая самого себя за объективность.)
Это и политическая дубинка в руках центральной власти, и она её даже не скрывает за спиной.
Всегдашний и самый мощный аргумент правящей партии на выборах всегда заключался в том, что если проголосуете за «красных», Кремль запишет регион в «красный пояс» и потом обделит своими милостями. Помните, как депутат от «Ротора» при Ельцине заклинал всех голосовать за него, а иначе любимая городская команда уедет в полном составе за рубеж?
Где сегодня эта команда?
Все сказанное приводит к однозначному выводу: в стране выстроена строгая вертикаль, при которой
- москвичи чувствуют себя существами высшего порядка по отношению к остальным россиянам;
- жители региональных центров свысока взирают на селян;
- «центровые» из центра города знать не знают тех, кто обитает на заброшенных городских окраинах, прозябающих во тьме и грязи.
Это идеология центра, которую он вот уже тысячелетие поддерживает своим мощным аппаратом пропаганды и принуждения; это и есть тщательно охраняемая национальная идея.
И все это прекрасно понимают.
Но ничего при этом не делают.
Всех устраивает?
На выход!
Весь этот текст является ответом на, казалось бы, далекий от его содержания и названия вопрос: почему наша молодежь спит и видит, как бы убраться поскорей отсюда, со своей малой родины, в Москву, а ещё лучше – в Милан или уж вовсе за океан. И приезжать сюда лишь короткими наездами, на большое и растущее здешнее кладбище, поправить могилки предков, пролить слезу над их незадачливой жизнью...
И не надо тешить себя псевдо-опросами – вся, вся, вся без исключения хоть чего-нибудь стоящая волгоградская молодежь бросит всё и умчится в Белокаменную – только предложи!
А если так уж хочется кого-нибудь опросить, потрясите дерево власти: пусть кто-нибудь с его многочисленных, разросшихся, переплетённых ветвей ответит, почему никто не возражает против сложившейся системы.