Из рукописи книги Владимира Полосухина «Отчёт»
В феврале 1987 года в Красноармейском районе Волгограда произошла первая в Советском Союзе экологическая демонстрация протеста.
Несколько тысяч человек, заняв всю проезжую часть проспекта Канатчиков второй Продольной магистрали, в плотном окружении «воронков» пошли демонстрацией от площади кинотеатра «Юбилейный», дошли до райкома партии и представили там свои требования – остановить строительство и пуск химического производства «Базудин».
Кто жил в 80-х годах в Красноармейском районе Волгограда, тот помнит: дышать было в районе уже не чем. Поэтому решение властей о пуске нового опасного производства стало последним толчком к протестным действиям.
И люди добились своего. Строительство производства «Базудин» остановили уже на стадии его запуска. Бывают, оказывается, чудеса. Тогда была огромная работа людей, самоорганизованных в общественное экологическое движение «Экология», и вера в победу, когда уже и верить было не во что.
Об этой демонстрации не было сказано ни в одном сообщении СМИ, об этом никто ничего не писал, никто не показывал, хотя вдоль рядов демонстрации несколько раз проезжала машина, в которой всех снимали на камеру. Было наложено табу на любую информацию об этом событии. Только американцы в своей книге рассказали про наше движение в начале 90-х годов («Экоцид в СССР. Здоровье и природа на осадном положении.» Мери Фешбах и Альфред Френдли). Но рассказали в своём американском стиле – и дату напутали... И получилось у них, как в американском боевике: светловолосый молодой человек (это я - никогда не был блондином) пришёл в ярость и повёл митингующих на райком. Да не приходил я в ярость.
Мы с другом подошли на митинг, который образовался сначала из небольшой толпы тех людей, кто получил листовки с призывом противостоять строительству «Базудина». Толпа обрастала людьми, заполнила всю площадь, а площадь там большая. И получился стихийный митинг. Кто-то залезал на трибуну (осталась после новогодних праздников) и что-то говорил. Но ничего не было слышно. Зато дружно в конце каждого выступления кричали: «Долой Базудин!». Ну, покричали бы и разошлись, как всегда. Но надо было явиться какому-то представителю то ли из райкома, то ли из райисполкома с громкоговорителем. Забравшись на трибуну, он стал по громкоговорителю объяснять, что у нас всё нормально, что, дескать, у нас – роза ветров... Но не долго он мог говорить. «Матюгальник» у него забрали. И громко так прозвучало: «Пойдём к райкому!». И пошли.
На проезжую часть двинулась огромная масса людей, которая самообразовалась в колонну (недаром на майские и ноябрьские демонстрации ходили). Движение транспорта остановилось. В течение нескольких минут слева, спереди и сзади колонны выстроились милицейские машины. Процесс пошёл, как говорил первый и последний президент СССР Михаил Горбачев.
Я думал потом уже, почему нас не рассовали в «воронки»? Буйных бы рассовали, куда надо, иных бы «оддолбасили», и все бы разбежались, как в Новочеркасске 24 года назад. – Ну а как же плюарализм? А консенсус?! Тогда ведь никто не понимал смысла этих слов, в том числе, и местные руководители, но Михаил Сергеевич вещал, а мы, тогда ещё советские люди, заворожённо смотрели телевизор и размышляли над этими словами...
Государственная машина просто не знала, что с нами делать. Годом раньше ( да и позже) знала – просто раздавила бы - и всё.
Шли русские люди, - вот что я осознал, когда шёл в колонне, и был горд, что я – русский. Шли не винтики и шпунтики, а шли русские.
«Блаженны алчущие и жаждущие правды, ибо они насытятся». Возможно, это было и про нас. Мы шли и насыщались ярким солнцем, морозным воздухом и духом свободы.
Шли спокойно. Без криков. Лица у людей были сосредоточенными и одухотворёнными, что ли. Я думаю, каждый, кто шёл в колонне, окружённой милицейскими «воронками», понимал, чем этот «марш» может закончиться. Новочеркасские события были не очень давно...
Справа от колонны выход был свободен. Поэтому постепенно, подходя к мосту через Волго-Донской судоходный канал, колонна стала редеть. Мы с другом шли посередине колонны и старались придерживаться этой тактики. Но когда через мост подошли к райкому, мы почему-то оказались впереди колонны, а за спиной – человек триста вместо трёх тысяч. Не рвались мы вперед! Мы с другом просто шли, не ускоряя шага, а тут на «конечной станции» – такая «картина Репина». За спиной – в основном, женщины. Правда, выделялось и несколько статных мужчин – ребята из районного КГБ. Молодцы создавали массовость нашего небольшого отряда. Знакомые лица (управление ВДСК , где я работал, занимало три этажа, а четвёртый этаж – районное отделение КГБ. На широкой лестнице этого здания мы часто встречались. Здороваться стали.).
Так что гвардия осталась небольшая и сомнительная. А на крыльце райкома партии нас встречал председатель исполкома, и опять же – с громкоговорителем.
Подумал: сейчас начнет кричать в «матюгальник», и вся наша «гвардия» распадется. Сам не знаю, как и почему, но поднял руку и крикнул: «Долой базудин!». Это послужило командой. Люди сканировали этот лозунг и не давали говорить «товарищу начальнику». Громкоговоритель, опять же, отобрали. Но поскольку этот митинг начал я, то и организовывать и вести его пришлось мне.
Зачитали и передали требования. Выступали организованно. Особо ярых, наскакивающих на начальство, мы с другом сдерживали. Короче, обошлось без скандала.
Это была первая демонстрация протеста в Советском Союзе со времени его образования. Было бы неверно назвать Новочеркасские события демонстрацией протеста. Скорее, это было «хождение за правдой в Кровавый Вторник». Рабочие Новочеркасска шли выяснить причину социальной несправедливости в горкоме партии и нарвались на пули. Демонстрация в Волгограде была демонстрацией протеста, так как выражала протест против действий руководства в отношении безумной химизации, развития промышленности города без очистных сооружений.
Здесь не будет речи о дальнейших многочисленных митингах и других, уже санкционированных, демонстрациях, о сборах подписей, которые мы в огромных сумках привезли на приём в ЦК КПСС. Кстати, обращение наше дошло до Михаила Горбачева. Строительство производства «Базудин» было остановлено на самом последнем этапе. Мы победили систему, потому что верили в победу.