Кому верил и кому не верил
Сталин?
Все последние годы, к очередной годовщине начала Великой Отечественной войны, на российского читателя выплёскивается бурный поток всевозможных материалов, старающихся доказать одно и то же: только из-за патологической подозрительности Сталина, не поверившего донесениям советской разведки, вторжение германских войск обернулось настоящей трагедией для страны и граждан, её населяющих.
Этот тезис возник и начал усиленно культивироваться с 1956 года, когда Хрущёв на ХХ съезде партии обвинил Сталина в том, что он
вообще воевал по глобусу.
То есть, последние 55 лет нас усиленно пытаются убедить в том, что недалёкий и недоверчивый вождь один виноват во всех народных бедах. Именно из-за своей недалёкости и недоверчивости. Более полувека прошло, и то ли мы всё никак не убеждаемся, то ли убеждатели сами не могут упрочиться на своих позициях.
Воля ваша, но что-то здесь не стыкуется. Давайте попробуем разобраться. И для начала договоримся об одном условии. Сталина можно считать палачом, тираном, параноиком – это всё определения, могущие стать предметом для дискуссии. Но неоспоримо, на мой взгляд, одно: идиотом он не был. Утверждать обратное – значит, самому быть немного того…
Нынешняя, юбилейная годовщина не стала исключением. В дополнение к обширным публикациям в СМИ вышел из печати толстенный том под названием «Агрессия», подготовленный Службой внешней разведки России. В нём собраны ранее неизвестные разведданные, которые докладывались высшему руководству страны накануне нападения Германии.
Из них следует, например, что в последние десять дней перед 22 июня наша разведка 47 раз докладывала в Кремль о точной дате нападения. Но только с 19 июня наша армия стала приводиться в боевую готовность.
Интересно получается. Через 70 лет всё ещё находятся «неизвестные документы» первостепенной важности. И хочется спросить: не известные кому? Почему от нас скрывают важнейших свидетелей нашей истории и выдают порциями в удобные кому-то моменты? Где гарантия, что теперь мы узнали всё? Кто может поручиться, что от нас не прячут документы, не вписывающиеся в навязываемую нам концепцию?
Подобные вопросы можно задавать и далее. Но поскольку большинство из них носит риторический характер, будем оперировать тем, что дают.
Итак, Сталину постоянно докладывают, что вот-вот произойдёт вторжение, а он, с упорством маньяка, продолжает отрицать очевидное. Коль скоро мы договорились, что он не идиот, то, наверное, следует поискать разумное объяснение ситуации. К примеру, неужели же никому не приходило в голову, что на стол руководителя советской державы ложились и другие разведданные? И совсем другого толка. Наглядно доказывающие, что «друг Адольф» спит и видит, как бы покрепче задружиться с «другом Иосифом». Что другого врага, кроме «развращённой Англии» у него нет.
Кто прав? Кому верить? Кто может в полной мере оценить неподъёмную тяжесть правильного выбора, кроме самого Сталина? К тому же, он прекрасно знал, что армия и страна к современной войне не готовы – финская кампания доказала это с катастрофической очевидностью.
И дело тут не только в расстрелах военной элиты в 1937 году. Как это ни цинично звучит, но группа Тухачевского, состоявшая сплошь из «героев гражданской войны», включала далеко не лучшие умы военной науки и практики. Да, в битвах с собственным народом опыт приобретается. Но очень специфического свойства, вовсе даже не пригодный на международном театре военных действий. А репрессированные военачальники другого опыта не имели. Кто знает, останься они у руководства, держава могла бы и не выдержать удара. Ведь успехи Красной Армии в Великой Отечественной войне начались только после того, как на место «командармов гражданской» пришли командиры новой формации.
(В скобках замечу, что ни в коем случае не оправдываю кровавую вакханалию 30-х годов. Однако это уже другая тема).
Сознавая это, Сталин и старался всячески оттянуть начало войны. Каждый выигранный день шёл на пользу стране. Его и наша беда не в том, что он отказывался верить в очевидное, а в том, что он слишком доверился своим былым соратникам по походам гражданской войны.
В дополнение к «рассекреченным» документам комментаторы вновь притягивают известное место из воспоминаний маршала Жукова, где он будто бы напрямую говорит вождю о неизбежном нападении Германии и чуть ли не силой вытаскивает из него согласие на приведение наших войск в боевую готовность. И тут же вывод: низкий поклон бесстрашному маршалу, если бы не он, было бы ещё хуже.
Очень бы хотелось в это верить. Но мешает одно обстоятельство. Начиная с 1969 года, в свет вышло 14 (!) изданий мемуаров нашего полководца. И для каждого нового варианта находились эпизоды, удивительнейшим образом вписывающиеся в контекст новых воззрений и исчезало то, что шло вразрез с веяниями сверху. Потому и к этим мемуарам нужно относиться как к мнению отдельно взятого человека, который мог что-то и подзабыть, а что-то и приукрасить Не говоря уже о сторонних «редакторах».
Так что, вполне вероятно, что накануне жесточайшей войны ХХ века всё происходило с точностью до наоборот. И где-нибудь, в особых тайниках, всё ещё ждут своего часа документы, способные до конца прояснить загадочные события, приведшие к 22 июня 1941 года.