В экспериментальном зоологическом парке (ЭЗОПА) готовились к празднику по случаю открытия соревнований
Раз в пять лет здесь происходила местная олимпиада, которая носила название «Продерись!» Это было своеобразное десятиборье. Его участников ждала сложнейшая дистанция, оснащённая почти непроходимыми препятствиями, через которые приходилось буквально продираться – отсюда и пошло название соревнований.
Но зато на финише победителям доставалось огромное корыто, наполненное восхитительными отрубями и прочими деликатесами. А вдобавок, нередко новоявленный чемпион уезжал в СТОЗОПу
(столичный зоопарк) – предел мечтаний всех эзопников – и уже редко оттуда возвращался.
Резко ударили барабаны и смолкли. В наступившей тишине далеко разнеслись прочувствованные слова старосты Елфима: «Вот мы и дождались, братья и сёстры, очередных «Продерись!» Поздравляю вас с началом наших больших соревнований!»
Медведь переждал взрыв ликующего разноголосья и продолжил: «В этот раз соревнования пройдут по новой схеме. Наш главноуправляющий велел, чтобы особи из других ЭЗОП добровольно приняли в них участие. И эти заморыши таки примут, будь они неладны. Да я и сам поборюсь за победу. А то, небось, думаете, что уже совсем старик Елфим-то? – медведь сделал паузу, ожидая возражений, не дождался и продолжил. – Словом, участников прошу подходить на запись».
Эзопники густо повалили к судейскому столику, записывались и получали номера. За процедурой, отпуская язвительные замечания, наблюдали в сторонке хорёк Папараша и енотовидная собака Пахалка. Им участие в этом празднике спорта не светило. Папараша, с дура ума, как-то вздумал оспорить у Елфима звание старосты, Пахалка ему поддакнула, и с тех пор оба пожинали горькие плоды своего недомыслия – ни к каким удовольствиям они не допускались.
Им было жаль себя, но они крепились изо всех сил.
– Подумаешь, «Продерись!» у них, – кривил губы хорёк. – У меня, может ещё круче соревнование будет – «Обломись!», к примеру.
– Да-да, – кивала Пахалка. – Я тоже думаю чемпионат устроить – «Зашибись!», пусть обломаются.
И друзья скрылись за ближайшим пригорком.
Индоутка Ирма примеряла перед зеркалом доставшийся ей тринадцатый номер. На неё влажными глазками с завистью смотрела бывшая подруга голубица Татуля. Недавно она чем-то обидела Елфима и была отлучена от всех и всяких праздников.
– Ах, как бы я хотева оказаться у корыта! – всхлипывала Татуля, она так и не избавилась от дефекта дикции, появившегося после очередной подтяжки. – Это быва самая большая моя мечта. И она могва исповниться. А, может быть, я попава бы в СТОЗОПу.
Выговорив это, голубица залилась слезами.
– Думать надо было, а потом вякать, – безжалостно сказала ей бывшая подруга. Оглядела себя в зеркале, поправила крашеные перья на голове и не отказала себе в удовольствии, ширнуть Татулю наманикюренным коготком в бок. – Загорай тут теперь. А я пошла побеждать. Я буду, буду у корыта!
Да, это было настоящее сражение. Толпа болельщиков тонула в страстях, охрипла и оглохла от собственных криков. Спортсмены дрались за каждый сантиметр дистанции. И чем ближе становился финиш, тем явственней доносился до них запах восхитительнейщих отрубей, подгоняя уставших.
На последних метрах победу вырвал медведь Елфим, Ирма пришла второй. За ними кучей пересекли финишную черту остальные участники.
– Ну что, болезная, пойдём со мной, что ли, – Елфим приобнял понурую Ирму, – так и быть отвалю тебе на зубок вкусняшки.
Они направились к корыту и вдруг вросли в землю. Отруби уже подъедала какая-то компания. Медведь узнал двоих – страуса Мусу и сову Полю, они как-то наведывались в ЭЗОПу из СТОЗОПы. Остальные были незнакомы.
– Вы что ж это делаете, оглоеды? – медведь даже пасть открыл. – Вы зачем чужое трескаете?
– Ну-ну, братец, неужели же ты всерьёз полагал, что будешь кормиться из этого корыта? – снисходительно вопросила сова. – Пора уже мудрее быть. Как-то взрослеть, что ли.
–Да ведь обещали же! – Елфим задохнулся от возмущения, – Я ж через «Продерись!» прошёл!
– Ты просёля, а я прокусяля, однако. Висё правильня, – пережёвывая червяка, затесавшегося между отрубями, добродушно сказал Муса. – Мине языка плёхо зналя. Идите в ЭЗОПу.
И продерисьники пошли...
Рис. Максима Эскимосова
Политический аллюзионист Monsieur Montblanc.
Аллюзии (фр. allusion - намек) - соотнесение устойчивого понятия или словосочетания литературного, исторического, мифологического порядка с описываемым или происходящим в действительности.
