Над уездным городом Колдобинск занималось румяное солнце
Воевода Велемир Собакин задумчиво ковырял в носу, вполуха слушал утренний доклад подьячего Ондрюшки Горбыля.
– Челом тебе бьют людишки с Коровской заставы, – частил тот, – дрова им не подвозят которую уж неделю, нечем бани топить – завшивели скрозь.
– И колодезной водой помоются, не баре, чай, – лениво процедил воевода. – Ещё чего там?
– Ещё про мусор на улицах челобитных много. Ещё на служилых твоих жалобятся, что последние гроши за услуги по хозяйству дерут. А ещё князь-батюшка через Отстой наш надысь проехали. Грамотку тебе прислали.
– Так что ж ты, пергаментная твоя душа, вола тянешь?! – взвился воевода. – С этого и зачинать надо было. Читай, ирод!
Ондрюшко развернул грамоту.
– "Растудыт в твою воеводскую душу и в печень, и в селезёнку", – нараспев начал он...
– Ты титулы-то пропусти, – насторожился Собакин, – дело читай.
– "Ах, ты ж, мать твою... Собака ты лохматая... И чтоб зенки твои бесстыжие", – торопливо пробегал по строчкам подьячий. – А – вот, нашёл. "Повелеваю тебе, хмырь окаянный, чтобы ты самолично проверял, каково мостится гать. И чтобы ни ухабов, ни рытвин, ни ям никаких на той гати отнюдь не бывало. В чём я тебе, паскуднику мелкому, велю и повелеваю".
Ондрюшко свернул грамоту и выжидательно уставился на воеводу. Тот, наконец, захлопнул рот и вымолвил:
– Это что с ним тут сотворилось такое?
– Так что, ехали они к тебе, кормилец мой. Да карета ихняя в колдобину на дороге попала, передок пообломался, а сам князь зубами об скамейку изволили шибко приложиться.
– Вот не было печали, да черти накачали, – закручинился воевода. – Нет, чтобы к себе покликать – так, вишь, сам поехал, а мне теперь расхлёбывай.
Собакин помолчал минутку, соображая, затем вскинул палец:
– Значит, так. Попервам, надо все эти ухабы краской, какой поярче, обвести, чтобы издалека видать было.
– Да уж народишко сам сподобился, – заметил Ондрюшко, – жёлтой краской все колдобины обвёл и твоё имя рядом написал. И впрямь – далеко видать.
– Имена закрасить немедля! – велел воевода. – А гати перемостить. Пусть мужики брёвна из них выдирают и кладут по-иному. Ежели вдоль лежало, пусть протягивают поперёк. И наоборот. А я буду ездить и проверять. Прямо с завтрева и начнём.
– А с ямищами-то как же будет? – не понял подьячий, – Они же так и останутся на дорогах? А ну как князь-батюшка вдругорядь зашибутся?
– Да он теперь долго не поедет. Пока зубы подлечит, пока – то, сё... Там, глядишь, снежком засыпет, прикроет. А уж по весне чего-нибудь придумаем.
И воевода снова занялся своим носом.
Политический аллюзионист Monsieur Montblanc.
Аллюзии (фр. allusion - намек) - соотнесение устойчивого понятия или словосочетания литературного, исторического, мифологического порядка с описываемым или происходящим в действительности.
