Всем базарам базар
У меня нет оснований не верить записям деда Николая. Бывший царский офицер, он прошёл первую мировую.
До этого учился и закончил университет. Потом попал на нашу знаменитую баржу. Дальше стал работать в промышленно-металургическом комплексе (как ныне принято говорить).
Был главным инженером, а потом директором металлургического завода в Самаре.
В миру - Першиков Николай Павлович, наш земляк. Для нынешних волгоградцев эти воспоминания, наверное, будут интересны тем, что он в своих записях не стремится к возвеличиванию родины. Не пишет, как рос экономический потенциал Царицына. А с ростом производства увеличивалось население города. Практически ни слова о тяжёлом положении рабочих, которые сутками косились на ненавистных заводчиков, сжимая в руке оружие пролетариата.
Главное, чем привлекает рукопись, это бытовыми зарисовками о житье-бытье в Царицыне на рубеже 19-20 веков. Как, где и чем занимались горожане. Какими были ярмарки и гуляния. Работа и учёба. Развлечения молодёжи в вечернее время. И так ли уж царицынцы были пьяны и ленивы. Итак....
... В Царицыне был потрясающий базар по количеству и разнообразию привозимых сюда товаров, продуктов и изделий. Базар начинался ещё на берегу Волги, у городской водокачки, и тянулся огромной дугой по площадям, огибавшим город. Это Покровская площадь, место привоза овощей и фруктов. Она заполнялась сотнями повозок, съезжавшихся из-за Волги и с Дона. Из пригородных сёл - с картофелем, яблоками, луком и прочими дарами земли. Площадь плавно переходила в рыбный ряд, который состоял из навесов с лотками и ларьками. Там, на льду, лежала свежая рыба-мелочь, а на лотках обязательно красовался или полутораметровый осётр или двухметровый сом. Метровые сазаны были на каждом шагу.
Дальше шёл каменный корпус мясных рядов. По одну сторону - рынок привоза битой и живой птицы, яиц и молочных продуктов. По другую – калачный ряд. Он представлял собой от двадцати и выше ларьков-навесов. Тут было всё: калачи, баранки, ватрушки, коржи, восточные лепёшки. В огромных котлах варились галушки, которые, порой, детворе торговка деревянной ложкой накладывала прямо в ладошку. Было больно, но терпела малышня, и счастливо улыбаясь, удирала в укромное место.
Двухэтажный магазин Казарова всегда набит от подвала до крыши разнообразными фруктами. И зимой, и летом. От северной клюквы до мессианских (?) апельсинов и бананов. За ним располагались мучные ряды, а дальше, до Анастасьевской улицы, снова площадь, которая полностью была запружена телегами привоза и лотками торговцев всех родов мяса, птицы, фруктами и овощами.
Заканчивался базар у здания магазина Субанова и Лапшина. А между магазинами Казарова и Губанова, на Треугольной площади, располагались торговцы железно-скобяным товаром, смолы и дёгтя. Вот тут и начинался необъятный «толкучий» рынок или по современному - барахолка. Когда-то сенной рынок, но его вытеснила «толкучка», и он вынужден был организоваться между винными складами и Армянской церковью.
Царицынский базар вёл не только розничную торговлю. Здесь закупались огромные партии товаров, которые грузились в вагоны для отправки во внутренние районы страны: рыба вяленая, солёная и копчёная. Овощи местные, астраханские, кавказские. Яйца, птица, арбузы и дыни.
Перегрузка арбузов, прибывших по Волге на Царицынский базар, производилась на особой арбузной пристани, у мельницы Гергардта. Здесь с дощаников ёмкостью от одной до пяти тонн арбузы грузились в железнодорожные вагоны для отправки в Москву, Петербург и другие северные города. Грузились арбузы строго соответствующего размера, не менее одного аршина (500-700мм). Та ягода, которая не попадала под стандарт, по заниженной цене продавалась местному населению. Покупали возами и сотнями. Да и на окраинах города много было бахчей, но славились арбузы из села Быково, что на левом берегу Волги, между Камышином и Царицыном.
Редко в каком дворе, в особенности на окраине, не держали 1-2 коровы. Дешёвого молока и масла было много. Четверть ведра лучшего, парного молока стоила 20 копеек. Фунт сливочного масла (410г) - 25 копеек.
Интересно была организована погрузка мешков с мукой. Из мельницы Гергардта на баржу.
От мельницы, стоявшей на высоком берегу, метров на пятьдесят выше уровня поверхности реки и на расстоянии от берега 200-300 метров, был построен лоток, обитый железом. Один конец этого сооружения был устроен так, чтобы можно было подвести баржу. А верхний конец закрепляли в проёме окна мельницы на третьем или четвёртом этаже. Мешок укладывался на лоток и с Божьей помощью тот устремлялся вниз. Не менее просто и остроумно была устроена механическая солетаска на станции Волжской.
Рядом со станцией был выстроен огромный сарай, высотой в 10-12 метров. В средней части - двухэтажный. На верхнем располагались хранилище и жернова для размола. Тут же находился бункер для молотой соли ёмкостью для двух-трёх вагонов (до 50 т). Сзади средней части амбара была кирпичная пристройка, в которой помещался нефтяной двигатель. Канатный привод от двигателя приводил в работу жернова и ковшовый подъёмник от берега Волги до амбара. Транспортёр сгондобили из дерюжного толстого «коврика», сшитого в бесконечную дорожку. Дорожка катилась по деревянным роликам - и таким образом соль попадала в трюм. Грузчикам оставалось лишь пересыпать соль в мешки и уложить. В 1900 году такая техника была чудом, а сооружение - единственным на Волге...
(Продолжение следует).